Глупо было надеяться, что Джек сможет улизнуть из этого дома незамеченным. Он был раздет, а в одном одеяле вряд ли долго пробежишь, даже одеваясь на ходу. Тем более Джексон не имел ни малейшего понятия о том, где он находился в плане частей города.
Когда за спиной послышался голос хозяина квартиры, последние надежды убежать ипарились. Все тело сковал страх и стыд. Джек не знал, что ему делать.На лице парня была смесь из различных эмоций - стыд, страх, гнев на самого себя... Но стыда было куда больше. Ничего не ответив, он смотрел на мужчину так, будто ждал лишь, когда его отпустят. Находиться с Меттью в одном помещении было сейчас выше всего того, что мог выдержать парень, а уж тем более так близко, ощущая на себе руки Грема. Нет, это не было неприятно, это было очень странно. Джексон готов был провалиться со стыда. Ему казалось, что все это неправильно и во всем этом виноват лишь он. Просто за то, что... черт, за то, что ему это понравилось. А ему понравилось, иначе не было бы такого мучительного сейчас удовольствия, не было бы воспоминаний о таком оргазме, которого Джексон, признаться, никогда в жизни не испытывал.
От прикосновений к уху, по телу пошла непростительная дрожь, а тело вновь сковал стыд. Джексон находился на грани истерики, он не мог вынести всего того, что случилось с ним этой ночью. Когда мужчина отошел от него, Джек пулей удалился в сторону ванной. Лишь, когда дверь за его спиной закрылась, парень скинул одеяло и свои вещи. В руках он держал приготовленное для него лекарство. Все внутри Уайта разрывалось от двух смешанных чувств - стыда и воспоминаний о том, как ему было хорошо. Но это же полностью разрушит мою жизнь! Это невыносимо! Этого не должно быть в моей жизни! Это... - это было за гранью того, о чем мог думать парень. Даже вода не помогала прогнать его мысли. Сами воспоминания заставляли вновь и вновь ощущать в памяти то полученное удовольствие. Ночью все кажется проще, а дневной свет открывает все постыдство содейнного, заставляет раскаиваться и стыдиться своих желаний повторить. А желание было, Джек ощущал это всем своим телом. Взглянув на себя в зеркало, парень в первую секунду не узнал собственное отражение. Все тело было покрыто синяками от укусов и поцелуев, оно напоминало поле боя, где страсть боролась с невинностью и сейчас было явно, кто одержал верх в этой битве.
Подставляя лицо под прохладную воду, Уайтдолго смотрел на протянутый препарат. Не стоило говорить, как им пользоваться, это было бы ясно и дураку. Но то, что даже эта, не имеющая ничего общего со страстью и сексуальностью, процедура вырвет из груди парня хриплый вздох, такого Джек не ожидал даже от самого себя. Тело молниеносно среагировало на подобное, вливая в разум возбуждение как отраву. Член тут же заставил отвлечься от любых других мыслей о правильности или порядочности. Ноги подкашивались, заставляя осесть, а перед глазами вновь и вновь возникали картины прошедшей ночи. Внутри было лишь сожаление о том, что она прошла. На нее можно было бы списать все, что угодно, а сейчас... Джексон старался изо всех сил остановить собственный порыв, но ладонь сама легла на горячую плоть, жаждущую внимания. Всего несколько секунд и сердце вновь забилось, рискуя вырваться из груди. Джек молил небеса о том, что бы сейчас всему виной был препорат, имеющий некие наркотические свойства, потому что обьяснить, что Джек делал это сам и по собственной воли, он не мог никому, в том числе и себе.
УДовольсвтие было мимолетным, напоминающим обычную разрядку, которой частенько грешил парень, не имеющий никаких отношений. Но сейчас она носила странный характер насмешки над собственной правильностью. В то время, когда в квартире был тот, кто и сейчас не отказался бы, а Джек был уверен в этом, он удовлетворял собственное тело в ванной, прикрываясь скромностью и стыдом, будто вуалью на похоронах собственной невинности.
Дымка наслаждения прошла быстро, оставляя новый неприятный осадок на сердце. Одевшись, высушив полотенцем волосы, Джексон направился на запах приготовленного завтрака. В состоянии, которое владело сейчас парнем, Джексон не смог бы проглотить и куска. Он напоминал странную смесь зомби и находящегося под гипнозом челвоека. Абсолютно лишенное эмоций лицо, напряженное спокойствие, полная потерянность во взгляде. Джек не знал, что ему делать. Не сейчас, не здесь, а вообще. Все это создавало огромную проблему в его сознании "как мне теперь с этим жить?". Но стоило Уайту увидеть Метта, как тело вновь заныло, будто голодного пса дразнили куском ароматного мяса.
-Ты и сейчас мне что-то подсунул? - произнес он, стоя у стола и не решаясь сесть. Его взгляд упал на руки мужчины, его лицо, задержался на губах, все это вновь и вновь возвращало в события прошедшей ночи, заставляя, ломая, вгоняя в безысходность с одной целью - что бы Джек просил и желал еще... Где и когда угодно... Это было отчаяние.

Все оборачивалось какой-то сюрреалистической картиной. Джексон с трудом понимал, где еальность, а где кислое ощущение ирреальности. ОН чувствовал себя будто пьяный - мышы стянуло, но разум давно не сохраняет стабильность. Все внутри плывет, снару стоит скалой. Джек  смотрел на Меттью на грани ужаса, слушая столь вызывающие и бесстыдные речи о том, что он делал ночью в машине, как спокойно он отдавался этому человеку. Само понимание, что творилось этой ночью, что все это происходило с желания Уайта, полностью обезоруживало и сковывало Джеко, заставляло его желать исчезнуть отсюда и с этой планеты. Страх и стыд настолько сковывал парня, что он не мог даже вздохнуть. СЛова об его уме были слишком слабым утишением в его падении на самое дно. Даже мысли о том, что Джексон делал это с собственным желанием, ничуть не помогали справиться с ситуацией. Джек не знал, что ему делать, он впадал в отчаяние. Нет, это был ужас, полнейший мрак и паника... Да, именно она сейчас готова была завладеть парнем. Сердце прыгало как сумасшедшее, глаза испуганно блуждаяли по комнате, боясь остановиться хоть на мгновение. Тело, только что пережившее оргазм от одних лишь воспоминаний, было напряжено. Джек почти физически ощущал, как вся его жизнь летит вниз по Ниагарскому водопаду.
- Давай договоримся, что если ты хочешь, по настоящему хочешь, а не потому что наше общество решило, что гомосексуальные связи это неправильно, этого больше не повторится. Я ни слова тебе не скажу, не напомню и все останется как и прежде, мы будем вместе работать и ты получишь свою практику, без всяких приятных дополнений,
Светлые глаза со страхом затравленного зверя посмотрели на Меттью. Мистер Грэм сидел перед ним, без тени насмешки, смотяр на него с полной серьезностью, даже н намекая на то, что бы все превратить в шутку. Неужели его слова были правдой и все еще можно было забыть и замять? Джексон боялся поверить в подобное.
Пожалуй его глаза были слишком выразительны, но, кажется, это не остановило Меттью. Мужчина поеловал его так, что голова совсем пошла кругом. Уайт боялся упасть, потеряв контроль, он не знал, как реагировать, не знал, как поступить. Страх сковал его тело, но воспитание не давали ему сбежать как ошпаренному...
- Решай, будет ли это прощальным поцелуем или лишь началом наших, особых с тобой отношений,
Глаза совершенно не видели. Джек смотрел перед собой, но все расплывалось. Нужно было что-то ответить... Сейчас.. Или потом? Лучше сейчас! Да, сказать все сразу...
-Простите... - весь запал, с которым он вышел из душа пропал, улетучился, как дурман, - Мне пора...
Тело едва слушалось, ноги подкашивались, но Джек заставил себя подняться, направляясь к двери.
-Простите... - жалобно прошептал он, боясь поднять глаза на мужчину и растворяясь за дверью.
Весь следующий день прошел в полной апатии, Джек не мог точно ответить на вопрос, что с ним произошло такого, что ввергло его в подобное состояние. Он жил, он дышал, но в голову словно запихнули вату. Он не мог толком озвучить свои мысли. Он знал лишь одно, то, что ему внушили или то, что он осознавал сам - ему было действительно хорошо этой ночью. От мыслей, от воспоминаний о том, что говорил ему Грэм, от щвуков его дыхания, кровь стыла в жилах, желание вновь и вновь заставляло возбуждаться. Джек не знал, куда ему деваться...
-Малой, ты чего? - в пустой комнате показался старший брат, осторожно сев на край постели. Одно лишь прикосновение окружающих было для Джека будто удар тока.
Выбравшись из-под подушки в очередной неудачной попытке забыться, парень посмотрел на брата.
-У тебя было когда-нибудь, что ты понимал: то, что делаешь - неправильно. Но ты так хочешь этого...
-Ты действительно этого хочешь? - родственник не стал вдаваться в подробности, которые сейчас по сути были не так уж и важны. Важно было ишь ответить на заданный им вопрос. Внутри Уайта боролись два чувства, но желание ведь всегда бывает лишь одно... И оно было лишь одно, ни на что не похожее, не завящее ни от кого, ни от общества, ни от Меттью Грэма. Оно принадлежало только Джеку!
-Хочу... - тихо произнес он, смотря на брата.
-Тогда в черту что и кто скажет! Это твоя жизнь! Люби кого хочешь, что бы кто ни сказал!
Это было будто ответом самих небес. Это было как катализатором, пинком. Джексон поднялся, одеваясь и выбегая из дома, крикнув что-то о том, что не придет сегодня. Он не помнил, как добрался до дома Грэма, он не помнил, как позвонил в дверь. Лишь лио, появившееся в дверном проеме...
-Еще не поздно? - произнес он с детским страхом в глазах, что опоздал, без спроса заходя внутрь квартиры и елуя мужчину. Да, его могли выгнать, быть может его место уже занято, но он попытался...

- Нет, еще не поздно, я только вот думал поехать в клуб, но видимо меня ждет вечер куда более интересный,
Эти слова на мгновение разбудили внутри Джексона ревность. Парень не знал, как реагировать на подобное заявление, имеет ли он право на подобные чувства, но Джексон искренне не хотел отпускать Меттью куда-либо без себя. Что бы мужчина был в окружении других. Гордость это была, или полное уничтожение ее...
Джексон отошел, проходя внутрь дома. Осматривая его, казалось, совершенно иначе, нежели утром. Впрочем тогда он и не видел этого дома, тогда его мысли были заняты совершенно иными вещами. Взглянув на протянутый виски, на мгновение Джексон замер, будто решая], готов ли он действительно к тому, ради чего пришел. Опустошив залпом стакан, Уайт подтвердил собственные желания. Его жизнь все равно никогд ане станет прежней, он перешел ту черту, что отделало привычное и новое. Он давно перешел грань обычной жизни, к которой его готовили, в которой он рос. Провались оно все пропадом... Джексон понял, что обычная жизнь никогда не давала ему того ощущения жизни, которого он ждал. Лишь то, что произошло между ними, было действительно подтверждением его существования. Столь бурных эмоций, что Джек не мог выбросить их из головы. Поставив пустой стакан на стол, Уайт посмотрел на мужчину. Сейчас были неважны никакие слова, один лишь взгляд парня говоил обо всем. Он будто взглянул на свою жизнь и понял, что всю жизнь жил не для того, что всю жизнь он лишь готовился к тому, что встретил лишь только сейчас.
- Раздевайся,
Ждал ли Джек подобного приказа или нет, ощущал ли он необходимость услышать эти слова именно с такой интонацией или нет, но лишь сейчас он ощутил себя так, будто всю жизнь хотел услышать только этот тон. Куртку быстро слетела с него. Едва задержавшись на футболке, парень стянул ее, быть может не особенно сексуально, но сейчас не в том был смысл. Соблазнять процессом обнажения было некого. Слова... Приказ... Он был ясень. От одного лишь голоса Джек ощутил волнение в крови, словно в нее вкололи какой-то возбудитель. Все внутри будто проснулось. Откинув футболку, Уайт коснулся джинс, снимая их, быть может с лишним надрывом, стараясь скорее избавиться от ненужной ткани и лишь белье... Это была последняя черта между прежней привычной ему жизнью и той дорогой, на которую он вступил. Лишь после одного подобного приключения. Что он скажет семье... Что он скажет самому себе... Заминка продлилась всего секунду, но мягкая ткань белья скользнула по телу на пол, прежде чем молодой человек предстал совершенно обнаженным, не прикрываясь и не защищаясь, смотря в глаза своему учителю... Наставнику... Любовнику... Кем теперь стал для него Меттью, было неизвестно даже Метту, но их положения изменилось - это точно...
Убрав руки за спину, Джексон смотрел на мужчину, ожидая, когда мужчина позволит, как бы это ни звучало, коснуться себя. Подобное положение возбуждало сильнее чем все мысли до этого. Одно лишь желание коснуться, приблизиться, как голод, завораживал, заставляло кусать губы, застовляло возбуждаться от одной лишь мысли...

Одно лишь приближение Меттью заставляло дыхание учащаться, заставляло дышать все быстрее, сердце биться сильнее. Взгляд плыл будто от изрядной доли алкоголя, хоть и она была, но дело было далеко не в этом. Никогда в своей жизни Джексон не мог понять людей, что с таким воодушевлением рассказывали о сексуальном аромате своих любовников. Но сейчас, лишь с мистером Грэмом, Джек ощущал его аромат и это заставляло его сильнее возбуждаться, смотреть на мужчину с тем трепетом, что смотря на своего кумира.
Подняв глаза на вопрос мужчины, Джек на мгновение запнулся. Не потому что не знал, что ответить, потому что не знал, стоит ли так отвечать... Стоит ли раскрывать самого себя и все свои мысли, но лишь один взгляд этого человека заставлял Джексона подчиняться ему, более того, хотеть подчиняться!
- Потому что я жил... - спокойно произнес он, не пытаясь ни подавить, ни выразить свои эмоции. Спокойный по своей натуре Джексон лишь смотрел на Меттью, стоя перед ним совершенно обнаженный. Ему нечего было скрывать, это было ясно. Он не знал, как выразить все причины, по которым он вернулся, но знал точно, что еще никогда и ни с кем он не испытывал подобного. Не только удовольствия, но и эмоций, чувств, силы желания и страсти. Он будто ощутил все, о чем знал вес мир и лишь он оставался в неведении. И наконец получил все, чего желал. А желал он лишь ощущать Меттью, чувствовать его аромат. Пальцы мальчишки до сих пор чувствовали горячую кожу мужчины, не говоря уж об остальном...
- Думаю я хочу тебя побрить, люблю гладких
Меттью обладал безумным даром - заставлять людей смущаться в том, что, вроде, было таким естественным. Лицо Джексона залилось алой краской в тот миг, когда он опустил глаза и пошел вслед за Грэмом. Молча. Ему не было страшно, не было противно или холодно во всех смыслах. Ему было интересно. Желание неизведанного просыпалось внутри. Еще никогда Джек не испытывал ничего подобного. Каждая доля секунды была для него полна чего-то нового. Молодой человек и подумать о подобном не мог в своей, казалось уже, прошлой жизни. Устроившись так, как сказал ему Меттью, Джек не сводил взгляда с действий мужчины. Это чем-то напоминало прием у зубного. Необходимо было расслабиться и полностью доверить всего себя другому человеку. Но если зубных врачей Метт не выносил, Меттью он полностью доверят, а то умение с которым действовал мужчина, приковывало взгляды и заставляло Джексона кусать губы. Сердце трепетало в грудной клетке так рьяно, в какой-то момент молодой человек не выдержал судорожно сжимая холодный кафель, откидывая голову. Еще никогда Джек не испытывал такого тонкого, пронзающего как игла возбуждения, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытал ранее. Это было иначе, словно незаметно тонкая спица пронзала все тело, заставляя закрывать глаза, ловить ртом воздух, просыпаться тому самому пламени внутри тела.
- Скажи, а чего бы хотел ты?
Этот вопрос был совершенно неожиданным для Джексона. В какой-то той, старой, чужой сейчас для него жизни, он что-то слышал о подчинении и унижении в сексе, но подобно заданный вопрос явно не подходил под те термины, о которых он слышал и читал, пока еще не узнал Меттью Грэма... Открыв глаза и смотря на мужчину совершенно неожиданно , Джек задумался. Взглянув на себя, парень вновь смутился, краснея. Было слишком непривычно ощущать себя гладким... везде... Коснувшись своего паха, молодой человек непроизвольно закусил губу, ощущая рокочущее теплое ощущение внутри. Ему нравилось то, что вышло из-под умелой руки Меттью. Ему нравилось трогать себя там, где совсем недавно были ряды жестких недлинных волос.
- Вас... - полушепот вырвался с губ парня, когда светло-серые глаза коснулись в зрительном контакте мужчины. Сейчас он просто желал... Желал вновь ощутить те немыслимо горячие страстные ощущения. Возбуждение во всю возрождалось внутри парня, наливая желанием его эрекцию, заставляя разум затуманиваться. Еще немного и он будет умолять...
-Прошу... - понимая, что именно это, возможно, и хочет слышат Меттью, произнес Джексон, смотря на мужчину глазами полными мольбы.

Происходящее дурманило, заставляло ноги подкашиваться. Джек вспомнил, что еще несколько дней назад он и не знал о существовании подобного, а теперь, словно наркоман, желал большего. Внутри парня больше не шла борьба. Он всецело отдался в руки Меттью, он доверял ему и, как ребенок, с жадностью хватал новое.
Не сдержав стона от прикосновения к своему члену, Джексон зашипел, смотря на странного вида игрушку, что сжимала основание его гениталий.
- Снять его можешь, только если я разрешу, а сейчас иди в комнату,
Предвкушение заставляло подчиняться, один лишь голос этого человека заставлял подчиняться ему безоговорочно и всецело, забывая о каких-либо "но". Поднявшись не без труда, стараясь идти прямо, не обращая внимания на ватные ноги, Джек направился в спальню. Серцде колотилось от возбуждения, парень готов был умолять. Это, с виду ничего из себя не представляющая игра с бритьем, возбудила его словно наркотики, что принял Джексон в их первую ночь. Он желал этого мужчину, он желал ощущать его власть. Желал подчиняться ему...
-Возьми из ящика темный тюбик, это смазка, она разогревает и снимает боль, вставай на колени, прямо на кровать, покажи мне как ты хочешь меня, подготовь себя для меня,
Первое, что так хотел сказать Джек, то, что он боялся слишком быстро кончить с такими играми. Но в очередной раз доверившись мужчине, который явно понимал в этом куда больше, Джек последовал его словам. Найдя необходимый гель, парень встал на мягкой кровати, чуть проваливаясь коленями в матрас. Все тело дрожало. Мальчишка не знал ничего, лишь полагался на свои инстинкты, заставляющие его действовать. Оперевшись одной рукой о кровать, он коснулся себя, ощущая кожей гель, ощущая собственные пальцы, исследуя собственную сексуальность и дыша все тяжелее от накрывающего возбуждения. эТо было так неправильно, так запретно и так возбуждающе. Он не мог не подчиниться, он не мог отказаться, потому что Джек действительно хотел всего этого. ОН действовал с осторожностью. Пальцы дрожали, заставляя Джека прикладывать немало усилий, что бы действовать с решительностью. Он был сосредоточен до такой степени, что едва ли ощущал удовольствие от собственных прикосновений, пока тело не начало расслабляться. Гель делал свое дело, боль не было, вместо этого он ощущал тепло, даже жар, увеличивающийся с каждым движением, заставляющий дышать все быстрее, все тяжелее, заставляющий сжимать свободной рукой постель. Опьянение становилось сильнее, срывая все допустимые в поведении барьеры, уничтожая все существующие в привычном обществе табу. Джек ощущал, как кружится его голова, чувствовал, что еще немного и тело предаст его, но он держался. Кольцо, надетое мужчиной, было сдерживающим фактором. Тело едва не сходило с ума.
Вздрогнув от прикосновений мужчины, парень поднял на него голубые глаза, смотря с преданностью и сумасшедшим желанием. Без слов и раздумий обхватив губами игрушку, Джек даже не задумывался о том, что будет дальше, он просто хотел, его глаза молили. Как только игрушка оказалась внутри, заменив его собственные пальцы, все тело задрожало крупной дрожью. Вибрация, казалось, достигала всех возможных и невозможных пределов. Протяжно и громко застонав, Джек едва не упал, выгибаясь. Это было невероятное удовольствие. Если бы не сдерживающее кольцо, он давно кончил бы, лишившись возможности испытать подобную степень возбуждения и удовольствия. Стоны не могли сдерживаться в груди парня, предательски выдавая степень его желания и удовольствия.
Услышав приказ, Джек с жадностью облизнул губы. Подобное было еще невполне привычным, но парень хотел доставить удовольствие мужчине до той степени, что испытывал сам. Склонившись над его пахом, Уайт стянул одежду и белью Меттью, обхватывая горячий возбужденный член у основания, лаская его прежде чем коснуться губами. Жадно, с желанием и пороком в глазах мальчишкавобрал член мужчины, стараясь изо всех сил глубже насадиться на мощную плоть, стараясь подавить рвотные рефлексы от еще не выработавшейся в нем привычки. Он двигался быстро, глубоко. От старательности, мальчишка сопел, по стволу текла слюна, смачивая его собственную ладонь, которой он помогал себе в движениям. Лицо парня раскраснелось, глаза были устремлены на лицо мужчины, следили за его реакцией.